Форум поклонниц Гладиатора

Браунинг: Олимпиада – это сумасшедшие соревнования

Об итогах Олимпиады, истинном значении четверного прыжка, Лайсачеке и Плющенко, а также о том, что ОИ могут изменить жизнь, — в интервью Курта Браунинга.

Надежда Баранова
Татьяна Гейхман

Перекладывать на бумагу разговор с Куртом Браунингом – неблагодарный труд. Этот человек словно живой фейерверк эмоций и жестов, из породы тех виртуозов, которые не просто любят поговорить, но умеют делать это красиво и вдохновенно. К тому же ему, четырёхкратному чемпиону мира, прошедшему три Олимпиады, определённо, есть что сказать. Хотя в первый момент, услышав, что с ним хотят поговорить русские журналисты, Курт откровенно удивился. Но согласился на интервью довольно быстро. Как вы понимаете, в первую очередь мы бы хотели спросить о прошедшей Олимпиаде.

– О, боже мой. Что тут можно сказать! Особенно русским журналистам. Вы бы что сказали?

– Пожалуй, что результаты Олимпиады вызвали много споров. А вы что о них думаете?
– После последнего проката, когда мы ждали оценок Евгения, я понятия не имел, как всё закончится! Я смотрел эти соревнования просто как болельщик, сидел и думал: "Кто же из них победит"? Мне казалось, разрыв будет очень маленький. Но если серьёзно - победил правильный парень. У Эвана был очень чистый прокат. И очень красивый. Каждую секунду он контролировал свои движения. Полтора года назад я думал, что карьера этого фигуриста закончена, аксель у него был совсем неуверенный. И я даже сказал в эфире канадского ТВ, что Лайсачека можно вычёркивать из списков, это было примерно год или полтора назад. А теперь он восстановил прыжки, у него хорошие программы! Мне очень нравится, когда спортсмен может восстановиться после такого провала. Я обожаю таких людей.

И Евгений - к нему можно предъявлять претензии, но он сумел не просто вернуться, он Вернулся. Невероятно сильно. Его катание произвело на меня сильное впечатление. Я не видел его вживую лет 10 или около того. Здесь (на швейцарском шоу "Art on Ice", организаторы которого пригласили и Плющенко, и Браунинга. - Прим. "Чемпионат.ру") я увидел его мощь, которую могут продемонстрировать немногие фигуристы. Может быть, Бойтано или Жубер.

Что касается результатов – по общему впечатлению, даже если не брать в расчёт систему, Лайсачек был очень утончённым. А Евгений - игривым, на мой вкус, порой даже немного чересчур. Чисто по-человечески я смотрел и думал: вот этого я не хочу ещё раз видеть… Есть такие незаметные вещи, которые влияют на впечатление. Если бы Плющенко смог победить, это было бы великое возвращение. И сильная заявка о важности четверного. Я согласен с Брайаном Жубером и Элвисом Стойко, да и с Евгением, что четверной должен цениться больше. Я не думаю, что он должен цениться так высоко, как хочет Элвис, но он должен стоить больше, и мне кажется, если бы за него давали столько баллов, сколько хочу я, – победил бы Евгений.

– В прессе было много дискуссий о важности и стоимости четверного прыжка.
– Знаю. Когда вы сказали, что из России, я сразу понял, что вы захотите об этом поговорить, и стал думать, где бы мне спрятаться (общий смех). Это было интересно, это были классные соревнования. Я знаю Эвана давно. То, что он – без четверного – выиграл золото у Плющенко, – это большое достижение, без Плющенко победа не была бы такой впечатляющей. И мне понравилась его реакция на победу. Когда человек говорит: "Подумаешь, ну победил" - это неуважение к соревнованиям. Но Эван был искренне взволнован своей медалью.

– Вы принимали участие в трёх Олимпиадах, помните свои ощущения? Вы ведь четырёхкратный чемпион мира, а на Олимпиадах вам не удавалось выступить настолько же успешно.
– В первый раз (Калгари-88. – Прим. "Чемпионат.ру") я был слишком молод. На следующей Олимпиаде (Альбервилль-92. – Прим. "Чемпионат.ру") я был травмирован, у меня болела спина и не было никаких шансов на хорошее выступление, но я всё равно хотел попытаться. За шесть недель до той Олимпиады я всё ещё не мог прыгать, не мог даже оттолкнуться толком. На следующий год спина ещё продолжала меня беспокоить, но я смог выиграть чемпионат мира, обыграть Элвиса, был очень рад и решил закончить со спортом. Перестал кататься, совсем. Правда, меня хватило только на два или три месяца.

Думаю, моя проблема была в том, что я просто участвовал в Олимпиаде, а не рвался туда. "Ну хорошо, хорошо, я поеду".

В Лиллехаммере моя ошибка в короткой программе была исключительно психологической. На разминке перед короткой программой я так тяжело упал с двойного флипа – с двойного флипа! Да я никогда его не прыгал! И с чего вдруг на Олимпиаде я стал прыгать двойной флип на разминке? Идиот! Тело моё крутит три оборота, а думаю я про два оборота – ну и грохнулся, как будто кто-то меня поднял и швырнул вниз с дерева. Поднялся, ничего не понимая, и мой тренер от неожиданности впал в ступор, вместо того чтобы сказать: быстренько прыгни что-то другое, стряхни с себя это наваждение. Нет, я опять делаю двойной флип. Просто сумасшествие! И потом, в прокате, я прыгнул тройной аксель в каскаде с двойным тулупом, но упал с тройного флипа. Хотя флип-то был хорош, но я не был готов сделать выезд. Я всё продолжал думать: да что ж со мной такое, почему я опять завалил короткую программу? Прыгнул тройной аксель, а думаю: боже мой, я сделал всего полтора оборота! Я даже не сразу осознал, что это был тройной, только спустя несколько шагов, даже в воздухе не понял. Я был просто не в себе.

– Думаете, это из-за стресса Олимпиады?
– Я знал, что если стартую удачно, дальше всё будет хорошо. Но я нервничал, очень нервничал. И ведь понимал, что такое соревнования, умел соревноваться. А тут – тело крутит три оборота, а в голове два, и тут-то я и не справился с нервами. Я не смог оправиться после этой ошибки.

– В Ванкувере ведь тоже происходили очень странные вещи, вспомнить Брайана Жубера или Томаша Вернера, чьи выступления были просто провальными…
– Даже если вы вроде бы и не нервничаете, напряжение всё равно действует – ну вот зачем я прыгал двойной флип на разминке? Не прыгал бы, всё бы было по-другому. Чёрт. Серьёзно, я бы даже победить мог. Знаете что? В спорте ведь не бывает гладко: то побеждаешь, то проигрываешь. Там я проиграл. Но я думаю, что после Олимпиады становишься лучше как человек - как бы ни сложилась ситуация. Брайану Орсеру потребовалось 10 лет, чтобы пережить то серебро. Странно, да? А Скотт – я согласен со Скоттом (Скотт Хэмилтон, американский фигурист, олимпийский чемпион 1984 года. – Прим. "Чемпионат.ру"), когда проходишь через какие-то испытания, приобретаешь опыт, каким бы он ни был, ты становишься лучше. И даже золото не всегда оборачивается благом. Вряд ли золотая медаль сделала Оксану Баюл счастливее. Богаче – несомненно, но счастливее? Она была слишком молода, была не готова к победе, и жизнь её пошла не в том направлении. Если бы я выиграл Олимпиаду в Альбервилле, я бы никогда не познакомился с женой. Я не переехал бы в Торонто, и у меня никогда не было бы моей семьи, не было бы такой прекрасной жены. Да кому интересна Олимпиада по сравнению с такой женщиной? Вот Стефан Ламбьель, мой хороший друг – его это ранило, он был так близок к медали… И я не знаю, что думает Евгений, сейчас он выглядит хорошо, но мне кажется, у него остался осадок. Но Олимпиада — это сумасшедшие соревнования. Давление, ожидания, осознание того, что весь мир смотрит…

Взять Жубера – я же знаю, что это такое, я был чемпионом мира и завалил короткую программу, если б мы были более близкими друзьями, я бы позвонил ему и сказал, что я делал следующие полтора дня и как себя чувствовал, когда понял, что шансы на медаль потеряны.

– Может быть, в некотором смысле так даже легче, когда понимаешь, что медали уже не будет и терять нечего.
– Всё равно это смущает. Попадаешь не в ту группу, катаешься раньше, всё не так. Это не то, о чём мечтал. Мечтал-то бороться за медаль.

Продолжение следует.

http://www.championat.ru/other/article-52528.html