|
Отправлено: 14.01.08 20:27. Заголовок: Интервью Джонни для..
Интервью Джонни для IFS
Автор : Kathleen Bangs
Дата публикации : 11-01-2008 12:31
Джонни Вейр, ребенок из рабочей семьи, росший в сельской Пенсильвании, был кем угодно, но не фигуристом. Главной его страстью была верховая езда, и юный Джонни был достаточно талантлив, чтобы считать, что будущая жизнь наездника-чемпиона вполне реальна. Ему нравилось ощущение власти над скоростью и единения с мощным арабским скакуном, когда они вместе летели по полю, преодолевая препятствия. Шэдоу привел Вейра к титулу чемпиона Пенсильвании и был его любимым партнером.
Но судьба в обличии подержанных коньков ждала Вейра под рождественской елкой. В 12 лет большинство будущих чемпионов имеют за плечами солидный опыт ледовых тренировок. Вейр же только встал на коньки, но прогрессировал так быстро, что вскоре пришлось делать выбор между конным спортом и фигурным катанием.
Джонни был безутешен, когда после их последнего соревнования его верного коня продали, и он отправился в трейлер другого юного наездника. И хотя боль от расставания была сильной, пять лет спустя Вейр летел по льду к титулу чемпиона мира среди юниоров уже один.
IFS:Впервые за тридцать лет тур «Чемпионы на льду» не объявил дат выступлений, это может серьезно повлиять на твой заработок. У других американских фигуристов-любителей может быть мало возможностей выступить в другом туре, а тебя, возможно, пригласит в свой успешный российский тур «Ледовая Симфония» Илья Авербух. Он же повлиял и на то, что тебе вручили награду на шоу «Хрустальный лед» в начале сезона. Как получилось, что у американца и неоднократно заявлявшего о нелюбви к США экс-чемпиона мира в танцах на льду, сложились хорошие отношения?
― Шоу было потрясающее, мне вручили награду «За любовь к России», а в программке к шоу была моя биография с кратким рассказом. Я чувствовал, что Авербух и организаторы шоу искренне рады, что я принял в нем участие. Я знал его довольно давно – мы катались на одном катке в Дэлавере, но он не знал обо мне, я тогда был молод и практически неизвестен. В мой первый сезон Гран-при мы вместе участвовали в паре соревнований. К тому времени я уже был чемпионом мира среди юниоров, но Авербух обо мне особо ничего не знал. Мир фигурного катания очень тесен, и зачастую знакомства представляют собой что-то вроде «приятель приятеля», а не что-то личное. Мы стояли рядом перед церемонией открытия Туринских ОИ, потому что команды США и России стояли рядом. Я выразил восхищение формой российской сборной, а он предложил мне поучаствовать в шоу как-нибудь. Он меня очень поддерживал, а сейчас он видит, насколько я уважаю его страну и как за меня болеют российские зрители. Для его бизнеса это хорошо.
IFS: Когда ты выиграл золото в своем первом Гран-при этого сезона, показалось, что у тебя изменился настрой на соревнования. Ты уступил Эвану Лайсачеку в короткой программе, но в итоге одержал первую победу на этапе Гран-при с 2004 года. За счет чего тебе удалось наверстать упущенное?
― У моего нового тренера, Галины Змиевской, замечательное отношение к другим фигуристам на соревнованиях, это мне очень помогло. Да, я остался вторым в короткой программе сразу за своим главным американским соперником, но я откатал хорошо, и мы решили сосредоточиться на этом. Я был хорошо подготовлен к турниру, впервые за долгое время я чувствовал, что смогу хорошо выполнить произвольную, и именно это имело значение. То, что я остался вторым – случайность, во многом из-за жребия. На следующий день многие фигуристы и тренеры говорили, что я должен был выиграть короткую, а Галина отмахивалась от них со словами «Это уже в прошлом, надо двигаться вперед».
Любопытно, что мне уже долго не приходилось слышать, что я должен был выиграть, я не ожидал, что Галина так отмахнется от этого. По ее стратегии, результаты короткой для общего результата не имели значения, важно было то, что предстояло – произвольная. Может, в первый раз в моей карьере результат короткой не отразился на прокате произвольной, это то, что мне не удавалось преодолеть до этого. Возможно, из-за того, что я поздно начал заниматься, мне не удалось научиться восстанавливаться после ошибки или неудачного проката. К моменту победы на юниорском ЧМ мой соревновательный опыт составлял всего 4 года, у меня не было время морально дозреть до ощущения того, что я – один из претендентов на высокие места. Я не пытаюсь списать свои предыдущие неудачи и поражения на это, но я знаю, что это как-то связано с тем, что я никогда не учился тому, как отключать свои нервы.
И, наконец, сейчас я чувствую, что научился. Если что-то не получилось, я могу отбросить это, чтобы это не беспокоило и не нервировало меня. Я очень рад этому, потому что в прошлом году я не мог сказать так о себе.
IFS: В следующем соревновании - «Кубке России» - ты вновь победил двукратного чемпиона мира Стефана Ламбьеля. Потом, на ФГП в Турине, ты не смог показать такое же сильное катание, и Ламбьель победил. Его хореография завораживала, несмотря на то, что он ошибался на прыжках. Скажи честно, если вы со Стефаном оба откатаете чисто, есть ли у тебя шанс справиться с его хореографией и презентацией этой программы?
― Лично я всегда восхищался его способностью устроить на льду спектакль. Конечно, есть в его катании что-то, что мне не нравится, то, что я делаю лучше, но он очень открыт во время выступления и бросается в свои программы с головой. Когда он был младше, он иногда выглядел неуклюже из-за этого, но так продолжалось недолго. Тогда он еще не созрел, чтобы заявить о себе, но уже тогда он полностью погружался в свой образ и делал все, чтобы донести его до зрителей.
Когда зритель чувствует биение сердца выступающего, это прекрасно. У него такое качество есть, и я, как более «закрытый» фигурист, рад, когда это вижу. На всех пресс-конференциях журналисты донимали его по поводу акселя, и в душе я ему сочувствовал, потому что меня так же достают с четверным. Но когда я смотрел на Стефана на тренировке, мне было все равно, прыгает он вообще или нет, потому что его программа так красива! Это не традиционный балетный стиль, но он может продемонстрировать свои чувства в ней, и я немного завидую такой способности.
IFS:Несколько лет назад мы говорили о том, что тебе не хватает контакта с аудиторией – ты ни на кого не смотришь и катаешься так, как будто никого кроме тебя нет. Что-то изменилось? Хочешь ли ты этого?
― Я не знаю, почему я катаюсь именно так, для меня это естественно. Если честно, когда ты стоишь перед глазами тысяч зрителей в зале и миллионов телезрителей, ты возвращаешься к исходному – к себе. Так что если бы я выходил на лед с помпой и широкой улыбкой, это выглядело бы фальшиво и вульгарно, получилась бы ерунда под музыку. Чрезмерные эмоции – это совсем не мой стиль, как и стиль «мощного прыгуна», как у Жубера или испанского мачо, как у Эвана.
Я более закрытый и выгляжу так, будто катаюсь для себя, потому что, по сути, так и есть. Вечером, когда я остаюсь один в номере, я счастлив или огорчен своим выступлением и никто, ничье мнение этого не изменит. Вне льда я вовсе не закрыт, я общаюсь практически со всеми. Но на льду я как бы ухожу от себя. Стилю научить нельзя, и взаимодействию со зрителями – тоже, это либо есть, либо нет. Если посмотреть на 30 лучших фигуристов, сразу видно, у кого это есть, а у кого – нет. В прошлом году я попытался отойти от привычного образа и попробовать что-то новое. Не сработало.
IFS: Ах, да, «более мужественная» версия Джонни Вейра. Может ли быть так, что все, что ни было задумано в том сезоне, было обречено на неудачу?
― Да, это так. В прошлом году я мысленно сдался еще до начала соревнований. Я хотел попробовать отойти от привычного, потому что я не могу быть фарфоровой куклой. Я так сам иногда говорю про свое катание. Когда я смотрю фото или видео моих программ, я вижу, что у меня не совсем отсутствующее выражение лица, это не совсем выражение чистоты, но что-то близкое к тому. Я воспринимаю то, как вижу себя на льду как фарфоровую маску. Но это я, это не фальшь. В прошлом сезоне я старался выглядеть мужественнее – не брился, у меня были сумасшедше длинные волосы, я делал все движения, но это был не я. Я рад, что попробовал, но в соревнованиях в прошлом году ничего не получалось.
IFS:Может, в будущем ты попробуешь вернуться к этому стилю?
― Я не говорю «нет», но от нынешнего момента до ОИ в Ванкувере у меня остается две серии Гран-при, три чемпионата страны и три чемпионата мира. Не так уже много, учитывая, что потом я, как ожидается, уйду. Сейчас я хорошо катаюсь, у меня хорошие результаты и мне нравится то, что у меня в итоге получается. Что бы это ни было, русская опера или «янки-дудль», если мне комфортно, это главное.
IFS: Учитывая твою любовь к России, возможность остаться до Игр в Сочи, должно быть, выглядит соблазнительно. Тебе будет 29, многовато для одиночника, рассматриваешь ли ты возможность перемены дисциплины, скажем, на танцы?
― Сейчас моя цель – Ванкувер. Это реально и достижимо. Я был бы рад выступить и в Сочи – даже просто поучаствовать, побыть частью русской Олимпиады. Это выступление – за США или за другую страну – воплотило бы в себе завершение полного цикла моей спортивной карьеры. Но в реальности, я буду уже староват, а у Федерации появятся новые спортсмены, которых надо продвигать. Чтобы соревноваться в одиночном катании, придется поменять страну, к этому я отношусь нормально. А вот смена дисциплины не очень подходит, четырех лет для подготовки мало, да еще если это будет связано со сменой гражданства… Это слишком сложно. Но я разговаривал об этом с Галиной, она сказала, почему бы не помечтать о Сочи, особенно о том, как было бы здорово приехать туда не просто зрителем, а действующим олимпийским чемпионом.
IFS:В этом сезоне газеты пишут о фигурном катании как о виде спорта в упадке, жалуются на отсутствие настоящих звезд и в целом рисуют довольно мрачную картину. Как думаешь, почему они не пытаются использовать ценную газетную площадь для того, чтобы помочь зажечь новую звезду и тем самым изменить ситуацию?
― В фигурном катании всегда была личность, которую воспринимали как королеву бала. А сейчас наш имидж – как у королевы бала, которая на выпускном обкололась и покатилась по наклонной. Ну и мой собственный имидж далек от идеального. Это вид спорта, в котором все решают судьи, у нас нет ни секундомера, ни других приборов, и из-за этого победитель соревнований для зрителей не столь однозначен. Если зрители не понимают решения арбитров и ломают голову, почему победил тот, а не другой, они не станут уважать такой спорт.
Как фигурист, я понимаю, что 100%-й объективности не бывает, и на результаты влияет не только то, что происходит на льду. Это играло как в мою пользу, так и наоборот. Люди такой спорт не понимают. Многие шутили, что если бы Саша Коэн стала в Турине первой, фигурное катание сохранило бы свою популярность в США, но получается, все зависит от девушек. Некоторые считают, что наше с Эваном соперничество интересно, но это не на том же уровне, на котором в сознании американцев находятся одиночницы. Мы занимаемся «женским» видом спорта, значит, то, что мы делаем, несущественно. В танцах у нас есть Танит и Бен, но танцоры не прыгают, не делают выбросов и головокружительных поддержек, и для зрителей это как бальные танцы, в их сознании это развлечение, а не спорт. В парах мы сейчас не сильны, да и в целом результаты американцев не впечатляют. Если бы я смог стать чемпионом мира в этом году и спасти ситуацию, я бы сделал это не моргнув глазом! (смеется).
Сейчас наши сильнейшие одиночницы – совсем малышки, а среди тех, кто постарше, настоящей звезды, о которой парни-зрители сказали бы «Вау, она классная» нет, потому что они еще очень молоды и еще не превратились в женщин. Нам не хватает звезд, которых хочет видеть средний зритель, а так звезды есть. Результаты в этом плане помогают. Если мы будем показывать высокие результаты, может, что-то интересное и произойдет. Тара Липински стала популярной, потому что до нее была популярна Кван, а Нэнси Кэрриган – частично из-за того, что до нее была Ямагучи, это похоже на эффект домино. Но когда ушли Кван и Коэн, показалось, что у нас пропущено целое поколение.
IFS:Некоторые средства «немассовой» информации воспринимают тебя как личность, которая вышла за рамки спорта. Тебя поддерживают блоггер Perez Hilton и некоторые необычные сайты. Как это получилось?
― Я в Интернете – чайник, многого не понимаю. Мне нужна целая команда (смеется) только для того, чтобы мой MySpace нормально работал. И печатаю я двумя пальцами. Интернет связывает людей, к тому же это и развлечение. Перец противоречивый, его не все любят, но я уважаю его за то, что он делает. Прошлой весной видео нашего с Мелиссой и Денисом показательного номера «Падшие ангелы» было размещено на его сайте, это было здорово, потому что там многие могли его увидеть. Как я понял, комментарии на его сайте были сверхположительными, а это редкость.
Такие знакомства не повредят, даже если о тебе просто знают. К примеру, журнал «Адвокат» предложил мне сняться для обложки, я выиграл забавный конкурс «Самый горячий спортсмен» на украинском сайте – я там был вместе с футболистами, теннисистами, боксером и даже Евгением Плющенко. Когда о тебе узнают – в связи с фигурным катанием или нет – это здорово, потому что тебя признают как личность вне рамок фигурного катания, я ведь не только фигурист.
IFS:Это значит, что ты готов к тому моменту, когда фигурное катание перестанет быть твоей жизнью?
― Сейчас моя жизнь сосредоточена на карьере, а фигурное катание – это моя карьера. Но я не смогу заниматься этим всю жизнь. Сложно загадывать, что у меня будет получаться и чем я буду зарабатывать на жизнь. Может быть, я пойду в колледж и буду работать, но мне хотелось бы остаться в искусстве. Мне бы хотелось оказаться в мире моды, это жестокий мир, но, думаю, в фигурном катании я немного закалился в этом плане (смеется). Серьезно, мне бы хотелось создавать свои коллекции.
Когда я познакомился с Верой Ванг, она сказала «Мне нравится то, что ты делаешь, это очень красиво и элегантно». Для меня очень важно, что она знает, кто я такой. Возможно, если я к ней обращусь, она мне что-нибудь посоветует. По крайней мере, есть добрые люди, которые могут направить меня в верном направлении. Когда я перестану соревноваться, я буду продолжать участвовать в шоу, так или иначе я буду связан с фигурным катанием. Но в плане будущего я не могу рассчитывать только на него. Нужно учиться, найти настоящую работу и стать настоящим человеком.
Мода многим кажется чем-то легковесным, но нужно много всего, чтобы достичь в ней успеха. Нужно стараться предугадать желания публики, то, что ей действительно понравится. Нужно неплохо соображать в бизнесе, разбираться в тенденциях, понимать тело человека, иметь творческие способности и уметь хорошо шить. Я читаю сколько могу, но также я разбираюсь в музыке и разбираюсь в танце и хореографии. Фигурное катание это все объединяет – это прекрасная тренировка для того, кто хочет приобрести творческую профессию.
IFS:В прошлом тебя критиковали за то, что ты растрачиваешь бесценное время за пределами катка на модных показах и вечеринках. Ранее в этом сезоне ты ответил критикам заявлением о том, что собираешься избегать отвлекающих моментов. На самом деле, из-за этого ты потерял только пару-тройку дней. Ты правда считаешь это необходимым или только пытался унять критиков?
― В этом году я стремлюсь экономить не столько время, сколько энергию. Организация участия в таких мероприятиях, поездки, даже разговоры по телефону по каким-то рабочим моментам отнимают много энергии. Перед отъездом я могу потратить целый день, улаживая какие-то мелочи, а ведь всю затраченную при этом энергию и время можно было направить на тренировки. Но в какой-то мере я действительно сказал так, чтобы от меня отвязались, в конце концов, это моя жизнь, и развлечения – это не преступление. То, что ко мне не цеплялись, когда я ездил в свою старую школу подарить книги и пообщаться с детьми, о чем-то говорит.
Я также участвую в организации, которая занимается защитой прав человека (The Human Rights Campaign), Heatherette тоже принимает в этом активное участие. Элтон Джон поддерживает борьбу против СПИДа. У меня много ВИЧ-инфицированных знакомых, я знал и тех, кто умер от этого. Я бы хотел, чтобы мое имя связывали с поддержкой исследований и поиском лечения этого заболевания. Конечно, на этих мероприятия ты приходишь нарядным, знакомишься со знаменитостями и наслаждаешься деликатесами, но это все по серьезному поводу. Я бы еще понял критику, если бы я каждый вечер изображал из себя Линдси Лохан, связался с наркотиками и устроил аварию. Но люди не будут определять меня по тому, что я делаю или по результатам потому, что некоторым просто не нравятся какие-то аспекты мероприятий, связанных со знаменитостями, или им нравится фигурное катание, а не то, что за его рамками, или им вообще не хочется меня видеть за пределами катка. Я отказываюсь от мероприятий, если это влияет на тренировки. И я всегда спрашиваю разрешение у Галины, если она говорит, что лучше бы я никуда не ехал и работал, я уважаю ее пожелания. Я принимаю решения, которые не вредят тренировкам, я же не враг своей карьере!
IFS: Ты принял решение поменять тренера и попробовать более суровый подход к тренировкам после ЧМ в Токио?
― Вообще я понял, что нужно что-то менять еще при подготовке к чемпионату мира. Дело было не в Присцилле Хилл, что-то поменялось в нашем отношении друг к другу и это сказывалось на работе. Она не могла заставить меня работать, я не могу сконцентрироваться, мы злились друг на друга и переставали разговаривать. Странное было время.
Мое катание от этого пострадало, но это ни в коей мере не ее вина. Это было заметно в Токио, да и во время всех турниров прошлого сезона – катание не приносило мне удовольствия. Я впадал в панику, а Присцилла не могла мне помочь. Я хотел вернуть свою любовь к фигурному катанию и постоянно думал, что же сделать, чтобы это получилось. Я все так же хотел быть первым, но я ненавидел ежедневную рутину. Мы остались в хороших отношениях. Долгое время она была в моей жизни главным человеком, который давал мне силу.
В Токио у меня было целых четыре дня, чтобы погулять с мамой по городу, потому что я не попал даже в показательные. Мы обсуждали детали возможной смены тренера. Многие из тех, с кем я говорил об этом, советовали обратиться к российскому специалисту, потому что это мой естественный стиль, и у нас будут нормальные отношения «ученик - тренер». В итоге меня отговорили от поисков американского тренера. Я считаю, Присцилла Хилл – лучший тренер в стране для любого, от начинающего до спортсмена уровня олимпийской сборной.
IFS: Какое лично для тебя имеет значение возвращение титула чемпиона США? Или, может быть, не настолько это важно?
― В прошлом году я не был готов побеждать, я и не победил. В этом году я готов лучше, чем когда-либо. Я готов снова стать чемпионом США. Но кроме того, я понимаю лучше чем когда-либо, что у Эвана очень сильная поддержка. Я его главный соперник, но я никогда не имею в виду ничего плохого, когда говорю о нем, потому что считаю, что он хороший фигурист. Он невероятно работоспособен, и в решающий момент он может продемонстрировать все на что способен, так, как это делал Плющенко.
В то же время, я уверен, что сейчас я лучше. Так что если я сделаю все, что умею и откатаюсь чисто, не думаю, что я уступлю ему. За нашими отношениями наблюдают чуть ли не с микроскопом, потому что мы – главные претенденты, и мы оба хотим выиграть. Могу сказать с уверенностью, что мы не друзья. Я не особо в восторге от него как от личности, и это никак не связано с тем, что он действующий чемпион. Мы просто слишком разные. Он не плохой человек, просто он меня не привлекает в плане дружбы.
В прошлом году у меня не было никаких шансов обыграть его. Он был силен, а я нет. Когда мы видимся, наше отношение друг к другу бывает от среднего до неважного. Мы действительно только знакомые, но при этом мы делаем одну работу и боремся за один титул.
В этом году я снова способен выиграть национальное первенство. Мне нужно откатать чисто, чтобы добиться результата, которого я достоин.
IFS: Что тебя больше расстроит – поражение от Эвана или от кого-то другого? Я не имею в виду прошлогоднюю ситуацию, когда тебя обыграл еще и Райан Брэдли. Если золото будет у Лайсачека, а серебро у тебя, ты предпочтешь его на высшей ступени пьедестала, или кого угодно, только не его?
― Если я займу второе место, а кто-то будет первым, я предполагаю, что этим кем-то будет Эван. Мне от этого лучше не становится, но я считаю его вторым основным претендентом. Для меня это как противостояние Плющенко и Ягудина. Если не выигрывает один, то, скорее всего, выиграет другой. Мы с Эваном должны защитить свои территории – как маленькая больная армия (смеется).
IFS:Расскажи о ежедневном распорядке одного из лучших фигуристов в мире. Что ты делаешь каждый день и на что ты бы хотел тратить больше времени?
― Могу точно сказать, что я делаю все по расписанию, и есть специальные дни для определенных дел. В воскресенье у меня обычно выходной. На неделе, когда я тренируюсь, я встаю в 7 утра, принимаю душ и пью кофе. Потом еду на каток, включаю быструю музыку, чтобы окончательно проснуться и заезжаю в Starbucks.
После первой тренировки я заезжаю домой, проверяю почту, смотрю ТВ или сплю. И ничего не ем. К 12-45 я собираюсь на вторую тренировку, по дороге опять заезжаю в Starbucks, и если тренировка проходит хорошо, я доволен.
Коньки долой, я запрыгиваю в машину, музыка орет на всю катушку, и я направляюсь в Starbucks в третий раз. Домой я приезжаю к четырем, и с четырех до шести – время для солярия, это необходимо, чтобы не быть болезненно бледным во время разъездов. В это же время я обычно хожу к врачу, дантисту, парикмахеру, косметологу, занимаюсь машиной и всем таким прочим.
Потом я готовлю ужин, это первый раз за день, когда я ем, обычно это немного мяса и салат. Никакой картошки, никаких десертов. Потом пью кофе в пятый и последний раз за день. Где-то час у меня есть на телефонные звонки, мои друзья в России терпеть это не могут, потому что когда я добираюсь до телефона, у них уже два часа ночи! Также в это время я занимаюсь уборкой, в этом я очень придирчив. Я убираюсь и пылесосом, и моей новой любимой игрушкой – супершваброй. В том, что касается чистоты, я как чокнутый, я даже лопасти вентилятора на потолке чищу каждую неделю. Потом я взвешиваюсь и записываю вес в календарик. Потом я занимаюсь ногтями, чищу зубы в третий раз за день, а бреюсь я раз в две недели, моя кожа этого не выносит! Я использую невероятное количество кремов, лосьонов и масок, и в том, что касается распорядка, к которому я привык, я настоящая примадонна! Если надо, я разбираюсь в шкафу. А, и каждый вечер звоню маме.
IFS:Такое изматывающее расписание! Теперь я испытываю необъяснимое желание заказать пиццу.
― С неохотой признаю, что я пристрастился к «стероиду роста» для задницы (смеется) – это шоколадное молоко с пониженным содержанием жира Organic Valley. Это потрясающий шоколад. Лишний вес – табу для фигуристов, и я это очень хорошо знаю. Я знаю, что для того, чтобы выполнять те или иные прыжки или полностью прокатывать произвольную, у меня должен быть определенный вес. Летом я обычно поправляюсь, но никогда не позволю себе выйти за рамки – как в ту, так и в другую сторону. В августе я сажусь на диету и сбрасываю понемногу каждый день. В сентябре я перехожу на диету, которой придерживаюсь весь сезон. Это не самый здоровый метод – от этого бывают голодные спазмы и чувство дурноты – но для меня это работает. Я пробовал способ «есть больше и сжигать больше», и, возможно, в видах спорта на выносливость это работает, но не в моем случае.
Я ем тот минимум, который необходим для достижения максимального результата. Я также слежу за уровнем минералов в организме с 13 лет. Я всегда могу определить, когда мне нужно больше протеина, или кальция, или цинка. То, что я делаю, вряд ли подойдет каждому, но когда я переедаю, я становлюсь слабым и неустойчивым. В конце концов, голодный зверь быстрее бежит.
IFS:Одна из твоих любимых цитат – «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн» А. Пушкина. Ты представляешь при этом себя, стоящего у островков льда между кукурузными стеблями на заднем дворе?
― Думаю, в какой-то мере это очень похоже на меня, но с тем же успехом это можно сказать о любом, кто где-то стоял и о чем-то мечтал. Я свою мечту осуществил, но если бы не поддержка других, этого бы не произошло. Для меня эти строчки особенные, потому что я помню, как шел по двору в коньках, без всяких чехлов. Между стеблями были маленькие островки льда, и я так грустил, когда лед начал таять, потому что мне очень понравилось ощущение движения, которое он мне давал. Кажется, некоторые считают, что я начал кататься на замерзшем пруду или хотя бы замерзшей луже, но это было просто замерзшая земля в поле. Я представлял себе, будто я на Олимпийских играх, в костюме, перед полным стадионом. А на самом деле не было никого, только я, ветер и немного льда.
|
Видать в Ванкувенр хочет на пьедестал 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума